Формат: на площадке Шанинки и онлайн
Язык: русский, английский
Организаторы: Дарья Донина (выпускница Шанинки, редактор, куратор, независимая исследовательница)

Наследие — это практика переживания истории, «культурное производство в настоящем времени, которое обращается к прошлому», и то же можно сказать о запахах. К наследию, как и к запахам, предъявляется много претензий: оно иллюзорно, воображаемо, субъективно, неуловимо как ускользающий аромат, одним словом — не чета истории, которая оперирует зрением и фактами. Ольфакторный опыт, ольфакторный код, ольфакторий — раньше об этом писали в таких терминах, но именно в контексте наследия мир запахов не рассматривался. Появление в международном академическом дискурсе термина «ольфакторное наследие» связывают с растущим интересом к запахам прошлого и к тому, как они могли бы быть восприняты в настоящем. Не последнюю роль в повышении интереса к этой сфере сыграла пандемия COVID-19, ведь одним из симптомов стала потеря обоняния.

Ольфакторное наследие — междисциплинарная среда. Работа с запахами в области наследия таит массу парадоксов: мы чаще всего не видим запах, не можем проследить его траекторию в воздухе, оно неуловимо, но при контакте с реципиентом рождает яркие, тактильно ощутимые образы в сознании и тем самым материализуется. И хотя запах сам по себе нематериален, часто он хранится в материальной оболочке (и именно эти оболочки — флаконы и пудреницы — обычно становятся объектом экспонирования в музее). Из этого вытекает вопрос: можно ли считать сенсорное наследие только нематериальным, или оно включает в себя и материальные элементы?

Умелая работа с запахами в социокультурном пространстве требует специфических компетенций, которые едва ли представлены в среднестатистическом музее или другой институции культуры. В сочетании со слабым уровнем обмена опытом, скудностью описаний ольфакторного компонента выставочных проектов, сложностью хранения «пахучих» музейных экспонатов, трудно гарантировать запахам тот же уровень представленности, который имеют другие артефакты культуры и искусства. Тем временем, доказано, что сенсорный, тактильный, обонятельный опыт соприкосновения с объектами экспозиции положительно сказывается на восприятии посетителей и способствует запоминанию. Дело в том, что в осмысление запахов включены отделы лимбической системы мозга, отвечающие за память и эмоции. Вызывая в воображении посетителей культурных мероприятий яркие впечатления, мы можем создавать иммерсивный опыт не просто как аттракцион, но и как сильное средство воздействия, физического, телесного контакта с прошлым. Исторические запахи в нашем понимании — это не только парфюмы, вышедшие из моды или запахи исчезнувших профессий, но и любые запахи, вызывающие ассоциации с воображаемым прошлым.

Сегодня мы наблюдаем рост интереса к ольфакторным практикам и в России. Об актуальности темы говорят попытки включения запахов в музейные экспозиции: только в 2024 году ароматы были представлены на разных по формату музейных площадках от центров Граунд «Солянки», Музея русского импрессионизма и центра «Зотов» до Музея гаража особого назначения на ВДНХ. Однако далеко не все эти выставки являются удачными кейсы работы с запахами — во многих проектах запахи играют декоративную роль и пока не осмысляются как возможные объекты наследия и как полноценные инструменты экспозиционного сторителлинга.

Хотелось бы пригласить коллег к дискуссии по следующим вопросам:
● Могут ли запахи являться объектами культурного наследия, удавалось ли это в других странах? Какие препятствия, формальные и методологические стоят на пути признания запахов объектами наследия?
● Какие формы сегодня принимает работа с запахами в российском и зарубежном социокультурном поле и какие задачи она выполняет?
● Как можно было бы сегодня сделать видимым (чуемым?) российское ольфакторное наследие?
Иными словами, как и зачем вообще хранить запахи прошлого?