Нужна ли философия права в качестве самостоятельной области знаний? В 2025 году на секции «Право на философию права» мы попытались показать искусственность этого вопроса — право лежит в центре нашей социальной и политической жизни и в силу этого требует философского осмысления (Dickson, 2017).
В 2026 году исполняется 145 лет со дня рождения выдающегося австрийского философа права Ганса Кельзена. Он внёс значительный вклад в международное и конституционное право, метаэтику и политологию (Раз, 2021, с. 481), но центральным в его наследии остаются позитивистский анализ природы права и поиски ответа на один из основных вопросов философии права — о природе и источниках нормативности права (Delacroix, 2006, pp. 27–61).
Мы хотели бы сконцентрироваться на теме нормативности права, которая лежит в основе как «Чистого учения о праве» Кельзена (2015), так и многих последующих работ в области философии права. В общем виде мы понимаем под проблемой нормативности права вопрос о возможности выведения должного из сущего: как факт возникновения некоторых предписаний может быть основанием для того, чтобы им следовать? Как объяснить появляющиеся таким образом обязательства, и если они действительно возможны, то какова их природа? Они являются моральными, относятся к сфере благоразумия (prudence) или же их нельзя объяснить через отсылку к данным общим нормативным категориям?
По Кельзену, действительность права в полном смысле слова означает обязательность его требований, по существу — обязательность моральную. Такая позиция зачастую ассоциируется с традицией естественного права (см. Ross, 1999), но, кроме Кельзена, обнаруживается и у других влиятельных юридических позитивистов. Так, её впоследствии воспринял и развил Джозеф Раз, один из самых значительных представителей этой философско-правовой традиции в XX веке (Раз, 2021, эссе 8). Тем не менее, многие современные юспозитивисты (Himma, 2020) отказываются от морального прочтения понятия действительности, связывая общеобязательность права с санкциями, которые делают соблюдение правовых требований вопросом благоразумия. Для Герберта Харта (1982, Ch. VI), который также активно интересовался учением Кельзена, проблема нормативности, напротив, разрешалась выделением нормативности права sui generis, несводимой к моральным нормам или благоразумию. Иначе говоря, правовые нормы порождают правовые же обязательства.
Увы, нередко проблему нормативности права сводят к частному вопросу о том, можно ли считать законы, противоречащие морали, правом. Мы хотели бы выйти за рамки привычного спора о возможности аморальных законов и где-то продолжить, а где-то и начать разговор об иных, менее обсуждаемых, но не менее интересных проявлениях феномена нормативности в праве и возможных источниках «реальных» (в противоположность «формальным») обязательств, создаваемых требованиями закона.