Формат: уточняется
Язык: уточняется
Организаторы:
Ананьева Аполлинария Ивановна (магистрантка философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (кафедра Онтологии и теории познания), член редакционной коллегии «Another One»)

Ильина Александра (преподаватель философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (кафедра Истории зарубежной философии), член редакционной коллегии «Another One»)

Петров Павел Андреевич (аспирант философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (кафедра Философии и методологии науки), редактор и сооснователь «Another One»)

Романюк Мария Викторовна (аспирантка философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (кафедра Философии и методологии науки), редактор и сооснователь «Another One», генеральный директор издательства RES PRESS)

Ухин Максим Сергеевич (аспирант философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (кафедра Онтологии и теории познания), главный редактор и сооснователь независимого философского журнала «Another One», преподаватель Института B&D)

Советская наука — гетерогенный феномен, соединивший в себе идеологическую обязательность и вынужденные внутренние эмиграции, тотальный контроль и попытки обрести внутреннюю свободу исследования. Она создавалась как часть государственного проекта переустройства мира, и, поставленная на рельсы пролетарского освобождения, охватывала собой попытки построить «неклассическую» эпистемологию, — свободную от буржуазных категорий, — вплоть до строительства нового человека и космоса. Предполагалось, что советская наука должна быть системой автономного знания. Однако ретроспективный анализ показывает, что границы между управлением и познанием, политикой и методологией постоянно размывались и смещались. 
Советские практики и методики управления наукой находят свое продолжение (включая и реакцию на радикальные разрывы в традиции) в наукометрических инструментах и способах дисциплинарного деления наук, финансовых регуляторах производства знания, определяя российскую современность и то, что означает быть ученым сегодня. Мы предлагаем развернуть генеалогию Академии и обратиться к исследованию философских, институциональных и культурных условий существования советской науки — от раннего идеологического проектирования и позднесоветского «внутреннего суверенитета» академического сообщества до одиозных и монструозных перипетий кибернетики, генетики и социологии. Мы обсудим, каким образом ученые обходились с необходимостью быть идеологизированными; как формировались исследовательские этосы и топосы внутри и за пределами государственных институций; как смелые одиночки привносили прорывные идеи в науку, религию и культуру; как Москва, Новосибирск, Тарту и другие научные центры, включая поселения закрытого типа, становились лабораториями производства особого типа знания.